Выставка "ПРОБЛЕМА 2000 ГОДА" -------------------- Так называется выставка компьютерной 3D-графики пермского художника Олега Иванова, открывшаяся в Доме журналиста. Подобного рода экспозиций наша публика еще не видела. Собственно, к апокалипсическому безумию электронных мозгов, назначавшемуся на позапрошлый Новый год, выставляющиеся произведения прямого отношения не имеют. Разве что отзвук эпатажа различим в этой попытке поставить вешку как раз на грани веков и тысячелетий: с этого момента нельзя делать вид, будто палитра изобразительного искусства - в Перми, по крайней мере - останется полноценной без этих холодных, по мнению многих, картинок кибернетического пространства, создаваемых не только талантом художника-юзера, но и антиинтеллектуальным демоном софта, покуда не доросшего до серьезных испытаний тестом Тьюринга. С другой стороны, проблемой 2000 года для Олега Иванова стало создание виртуальной модели (в том смысле, который вкладывают в это понятие не математики, а кутюрье и рекламисты). Сборка и одушевление отливающей металлическим блеском девушки по имени Лена Панч разыграна в целой серии компьютерных работ. Сначала зрителю является гроздь искусственных пальцев, потом лупящиеся с подставки электронно-оптические гляделки - а вот уже и сама модель в собранном виде начинает обживать уготованную ей виртуальную жилплощадь. Лена Панч создавалась как альтернатива сексапилу по стандартам "Пентхауса". Американцы приучили себя и намерены приучить и нас к уверенности, что эротизм - это обязательно кожаный бюстгальтер на огородном чучеле-мяучеле типа Джулии Робертс. Появление в поле зрения гормонально озабоченного американского плейбоя Анечки Курниковой произвело революционный эффект. Понятно, что толпы валом валят на корты не для того, чтобы насладиться игрой российской теннисистки. В общем-то, Иванов в свою Лену Панч вложил немало от Курниковой. Некоторую неразвитость форм, например. Кроме того, его кибермодель - существо подчеркнуто нестервозное, а домашнее, и, как утверждает художник, тонко чувствующее и высокодуховное. А потому - заслуживающее той алой виртуальной розы, которую Иванов вложил в железные персты своей коллажной Галатее. Еще серия - о "силиконовых" мышатах, этакий сказочный сюжет для современной компьютеризированной малышни. За мышатами охотится роботизированная кошка с хвостом в виде кабеля, заканчивающимся штепселем-разъемом. Попав ей в зубы, мышонок оборачивается "мышью". Особо эрудированные зрители бурчат, что творчество Иванова имеет своим истоком Сораяму, японского компьютерного художника, пачками создающего антропо- и зооморфных роботов. Но интересы Олега Владиславовича, на наш взгляд, нельзя сводить к эвокации недалекого будущего с его киборгами и техногенной "второй природой". Хотя бы потому, что Иванов с особой любовной тщательностью вводит в стерильный киберспейс затейливые орнаменты, благодаря которым предметы быта не холодят чистотой функциональности, но будят ностальгию по изысканному модерну "серебряного века" - по эпохе, которая, как нельзя лучше, подходит для постмодернистского переосмысления средствами компьютерной графики. Увлеченность оптическими обманками Эсхера и топологией Мебиуса находит обытовленное выражение в рисунке обоев, которые Иванов каждый раз по-новому разрабатывает для своих иллюзорных интерьеров. Из-за таких обоев подерутся владельцы элитных квартир, если их кто-нибудь когда-нибудь сможет воспроизвести их в реальных рулонах. Творчество Олега Иванова не сводится к штамповке киборгов и роботов еще и потому, что ряд его работ откровенно апологетизирует всем известные шедевры "обычной" живописи. Знаменитые "Часы" Станислава Ковалева, например. В версии компьютерного художника сюжет не стерилизуется, не вымораживается холодом программной цифири, в нем остается изначальное сказочное тепло. Но надмирная отстраненность, также свойственная этой картине Ковалева, получает некие дополнительные измерения, создать которые можно именно с помощью формальных технологических ухищрений, доступных компьютеру. Станислав Романович наверняка не ощутит внутреннего протеста, если увидит свои "Часы", запущенные Олегом Владиславовичем в странствие по альтернативным вселенным, по иным пространственным метрикам - запущенные, как изначальный эталон, по которому можно сверять девиации математики и этики.